Неработающая женщина, которая «сидит» дома по уходу за своими детьми, своим «сидячем» положением никак не способствует  личностному росту. Ничего не стоит на месте: жизнь идет, возраст увеличивается и требует более высокого уровня развития. А личность растет с помощью трудовой деятельности – когда ты работаешь на общество, на других, а не занимаешься самообслуживанием. Уход за собственными детьми – это самообслуживание, сколько бы их вы не настрогали. Они – часть вас, пока не могут себя содержать сами. А чем больше вы заняты организацией досуга своего ребенка, тем меньше у него формируется самостоятельность и тем больше он недоразвит для удовлетворения насущных потребностей. Прикрываться ребенком, использование его в корыстных целях (например, чтобы съесть такой сыр из мышеловки как материнский капитал) – это не просто постыдное дело, а еще и самообман, который не покроет убытки от вашей лени и неорганизованности. Отговорка «я ращу члена общества» объективно не действует. Не известно, что это будет за член (Чикатило тоже был милым мальчиком) и захочет ли он потом выплачивать маменькин долг перед обществом, который она ему навязала. Даже если он и оправдает родительское доверие (что вряд ли: вкусы и поколения разные), мамаша, «сидящая» с ребенком, пока он растет, имеет статус природного кредитора со всем набором подсознательных и сознательных атрибутов должника. Ваш ребенок – это ваше удовольствие, ваш каприз, и он никому в сущности, кроме вас, не нужен в нашем обществе, разве что сделать на нем деньги. И неработающая мать никому не нужна, потому что нужны те, от которых можно что-то поиметь.  Конечно, матери-«домохозяйки» не захотят в этом признаться и будут «не согласны с этим мнением», конечно они будут «считать по-другому» (да можно себя считать и английской королевой) и найдут много причин, чтобы не работать, но суть остается одна: она — иждивенец, купленное супругом животное типа коровы или собаки и занимающееся только  самообслуживанием (хоть и расширенным). Это соответствует инвалидности 2 группы, и в силу причинно-следственных закономерностей, такой привычный образ жизни (инвалида) неуклонно ведет к ущербности, соответствующей этой группе. «Домохозяйка» быстро деградирует, понимает она это или нет, и становится неинтересной для своего мужа.

Обратная сторона распространенного иждивения –  использование взрослыми детьми родительских материальных благ. Даже купленная родителями квартира для ребенка становится тягостным подсознательным долгом с растущими процентами, еще хуже ипотечного кредита. От такого долга невозможно уйти, он точит изнутри и твердит: «Ты – пустое место, ты зависим от родителей, ты ни на что не годен!» Законы совести – это частное проявление законов человеческой природы, суд совести – это и есть тот Страшный суд, которым пугают в виде аллегорий религии. И приговоры этого суда настолько жестские, что многие предпочитают мукам совести смерть. Бессовестных людей среди нормальных не бывает. Бывают только те, кто пытается игнорировать совесть и состроить беспечный вид. Но не помогают никакие хитросплетения самообмана, разве что наступает потеря критики. Что же касается ненормальных – это уже вопросы психиатрии, вопросы душевно больных. Это не входит в нашу задачу.

Широко распространенная в быту разновидность мужской завуалированной проституции – супружеская жизнь с нелюбимой женщиной ради детей. Эквивалентом материальных благ здесь становится психологическая выгода: чтобы люди не говорили о нем плохо и чтобы не упрекали жена и ребенок, что он бросил их, что по сути является выкупом собственной трусости, своеобразной взяткой для облегчения межличностных отношений. Ребенок вырастает в атмосфере лжи, где родители изображают семью. Подсознательно он все равно чувствует эту ложь, ибо она проявляется по много раз на дню, как только члены домашней клоунады устают контролировать каждый шаг. Постепенно ребенок начинает понимать, что папа живет с мамой из-за него. Это сопровождается растущим комплексом вины у ребенка и ненавистью к тем, кто этот комплекс на него навесил. К этому всему добавляется возмущение за постоянный обман и муки поиска ответа на вопрос: «Если папа – мамина проститутка, то как же называется она сама?»

Если муж разлюбил жену, то виновата в этом только она, потому что не смогла удержать свою красоту на должном уровне, который требовал данный случай. И за это она всегда остается в дураках в качестве наказания. Суров закон, но он закон, а попытка его обойти оборачивается еще большим наказанием – как за преступление, которое совершается с целью скрыть другое преступление. Муж, который остается в семье при таких условиях, становится соучастником преступления.

Соучастниками преступлений также становятся люди, которые смягчают наказание преступникам из-за наличия у них несовершеннолетних детей. Вместо того. чтобы оградить малолеток от дурного влияния морально уродливых родителей, они подставляют их хоть как-нибудь, хоть бочком, хоть урывком, но зацепить как можно больше из возможного близкого общения с папочкой-педофилом или мамочкой-террористкой: ведь все равно они родители, какими бы ни были, ты их кровиночка и не можешь хоть немножечко их не любить. О последствиях можно не говорить. А вот непроизвольный вопрос все-таки выскакивает у нормальных людей, не играющих в фальшивую добродетель: «А не лучше ли в детдом вместо общения с чудовищем?»

Предыдущая часть статьи — здесь.

Знакомство с автором — здесь